Библейский сюжет

"Истинная цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего... Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысяча душ спасётся около тебя". Эти известные наставления преподобного Серафима хорошо знал Герцен. Когда в 1861 году к нему в Лондон приехал Лев Толстой посоветоваться о задуманном им романе про декабристов, Герцен показал ему в ответ свою свежую статью, которая называлась "Война и мир". "Когда бы люди, — говорилось в ней, — захотели, вместо того, чтобы спасать мир, спасать себя, вместо того, чтобы освобождать человечество, себя освобождать, как много бы они сделали для спасения мира и для освобождения человечества..." Такой же глубины вклад святой старец внёс и в роман Достоевского "Братья Карамазовы", и в рассказ Лескова "Очарованный странник", который впервые за несколько веков пробудил интерес в русском обществе к русской иконе, и в поэму другого графа — Алексея Толстого — "Грешница", и, скорее всего, — в духовные стихи Пушкина.

"Истинная цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божьего... Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысяча душ спасётся около тебя". Эти известные наставления преподобного Серафима хорошо знал Герцен. Когда в 1861 году к нему в Лондон приехал Лев Толстой посоветоваться о задуманном им романе про декабристов, Герцен показал ему в ответ свою свежую статью, которая называлась "Война и мир". "Когда бы люди, — говорилось в ней, — захотели, вместо того, чтобы спасать мир, спасать себя, вместо того, чтобы освобождать человечество, себя освобождать, как много бы они сделали для спасения мира и для освобождения человечества..." Такой же глубины вклад святой старец внёс и в роман Достоевского "Братья Карамазовы", и в рассказ Лескова "Очарованный странник", который впервые за несколько веков пробудил интерес в русском обществе к русской иконе, и в поэму другого графа — Алексея Толстого — "Грешница", и, скорее всего, — в духовные стихи Пушкина.