Новый год — единственный, как кажется, традиционный праздник, на самом деле — самый что ни на есть советский. До середины 30-х гг. XX века ёлки в СССР — фактически вне закона. Этот символ Рождества репрессирован революцией сразу по двум статьям: религиозной и буржуйской. Накануне нового, 1936 года, всё неожиданно меняется. Ещё вчера "ненужная" и "вредная", ёлка становится "праздником красоты и радости", лучшим воплощением "изобилия" и "весёлой жизни". Но это не возвращение в прошлое, ёлка срочно переодевается в советское. На место восьмиконечной Вифлеемской звезды — красная пятиконечная. Рождественский вертеп с младенцем Иисусом и волхвами уступает место Папанину на льдине. А Снегурочку назначают обаятельным посредником между косматым дедом и детьми, наспех придумав родство — внучка. Каким он был — первый настоящий Новый год-1937 — с Дедом Морозом и шампанским? Что написано в сценарии самой первой, будущей главной, ёлки страны в Колонном зале Дома Союзов? Как уже полюбившийся зимний праздник стал символом надежды в блокадном Ленинграде? О чём мечтали и что просили у Деда Мороза дети в тяжёлые послевоенные годы? Какой год страна впервые встречала с телевизионным "Огоньком"? Возможно ли отыскать рецепт первого новогоднего оливье — собрания советского продуктового дефицита? Елизавета Листова узнала о праздновании Нового года всё.
